| |||
|
| Интервью журналу "Итоги" |
|
Сергей Бодров - самый узнаваемый молодой режиссер в стране. Хотя узнаваемость эта связана с его нережиссерскими работами - с главными ролями в "Кавказском пленнике" и "Брате", с ролью ведущего шоу "Последний герой", которое этой зимой бьет один рейтинговый рекорд за другим. Между тем, вернувшись из тропиков, Бодров успел сыграть одну из ролей в новом фильме Алексея Балабанова "Война". О своих работах в кино и на ТВ, о будущем "реального телевидения" в России и о том, каким может быть "Брат-3", Сергей Бодров рассказал в интервью "Итогам".
- Вы знаете, Сергей, что "Последний герой" вышел на первые места во всех рейтингах популярности. А в новогоднюю неделю уступил только обращению президента и "Огонькам" ОРТ и РТР. - Приятно, хотя это для меня не новость. О том, что программу смотрят, я знаю по вопросу, который задают все, с кем я встречаюсь, - от моих друзей и знакомых до гардеробщиков, таксистов и сантехников. А спрашивают все одно и то же: кто выиграл в "Последнем герое"? Поэтому сомнений в том, что программу смотрят, у меня нет. - Вас не задевают рассуждения критиков программы о том, что популярность "Последнего героя" носит несколько специфический характер? - Знаете, еще года три назад, когда мы с моим другом, главным редактором телекомпании "ВиД" Сергеем Кушнеревым, обсуждали проект "Игра в жизнь", похожий на "Последнего героя", мы пришли к выводу, что существует два типа телевидения. Можно делать людей хуже, чем они есть, а можно - лучше. Нам хотелось увидеть наших героев как раз в их лучших проявлениях, несмотря на те тяжелейшие условия, в которые они были поставлены. Показывать людей с худшей стороны, на мой взгляд, неинтересно. Так же, как и в кино - фильмы интереснее снимать про достойных людей: они внутренне богаче. Про них интереснее говорить и смотреть на них интереснее. - Довольно неожиданное заявление, ведь программу как раз обвиняют в том, что герои поставлены в условия, когда в них проявляется все самое низкое. - Что значит - поставлены?! Люди сами выбирают линию поведения. Конечно, в "Последнем герое" есть элементы соблазна. Поддавшись искушению, человек может поступить некрасиво, но у него всегда есть возможность проявить себя достойно. У каждого всегда остается право выбора. - А не спрашивали себя, когда выходили к измученным игрокам в роли ведущего в белоснежном наряде, дающего указания: как бы я вел себя, окажись на их месте? - Я все время думал об этом. Не знаю... Единственное, что могу сказать определенно: я никогда не согласился бы играть в эту игру. И дело не в том, что я очень умный, дальновидный или слишком положительный, просто духу бы не хватило, авантюризма. А роль ведущего была формальной. Я посредник. Программа лицензионная, и согласно лицензии в ней должен быть ведущий. Вот и пришлось мне выходить и говорить: сегодня мы будем делать то-то, завтра то-то, высказывать свое отношение к тому, что происходит. Но это я старался делать очень аккуратно, я должен был быть нейтрален. - Но втайне кому-то сопереживали больше? - Конечно. И не только я. Операторы, звуковики, видеоинженеры - все жили только этим. Были споры, прогнозы, кто-то за кого-то болел. - Ходят слухи, что в "Герое" победила модель Инна Гомес и что вообще вся программа была затеяна ради нее, потому что у нее какой-то серьезный спонсор. Это так? - Ох, ну я знаю, конечно, кто победил в "Последнем герое", но, разумеется, не скажу. А насчет того, что все было подстроеноЙ Мне однажды позвонили из "Комсомолки" и спросили: "Правда, что вы согласились стать лицом компании "Вимм-Билль-Данн"?" Я удивился: "С чего вы взяли?" А они отвечают: "В газете прочитали". Вы ерунду про Гомес и спонсора тоже где-то прочитали? - Нет, слышал только, как и то, что шоу "За стеклом" отняло большую часть зрительской аудитории у "Последнего героя". - Тут вы не правы. Согласно рейтингам это было только по Москве и в самом начале показа "Последнего героя". Я вообще считаю, что эти проекты не конкурируют друг с другом, они настолько различны! Мы с самого начала относились к своей программе по-другому. То, что мы показываем, никак нельзя назвать подглядыванием. "Последний герой" на ОРТ - программа о благородстве и порядочности людей. - Там не менее и в "Последнем герое", и в "За стеклом" (можно сюда еще и "Слабое звено" добавить) участники так или иначе борются друг с другом, топят друг друга. Прямая противоположность, скажем, "Форту Байяр". Вообще особенность этого телевизионного сезона в России состоит в появлении сразу нескольких программ с совершенно новой психологией. Их популярность закономерна или это просто мода? - Все эти программы пришли к нам с Запада. В них есть то, что называется "капиталистический дух" - дух соперничества, борьбы, раскованности. Это очень захватывает зрителя. И если учесть, что Россия сейчас повернулась лицом к Западу, естественно, что программы, популярные у них, получают и у нас высокие рейтинги. Скажу больше, у нас интерес к ним выше. Потому что в отличие от западного зрителя, для которого важен только победитель, получающий все, россиян интересует и проигравший. Ему сочувствуют: "Мерзавцы, выкинули из игры такого хорошего человека!" Поэтому я и считаю, что для таких программ наша почва даже благоприятнее, несмотря на их иноземное происхождение. - И у вас они не вызывают отторжения? Сейчас много пишут, что падение нравов в обществе наиболее ярко проявилось именно в таких программах. - А-а, падение нравовЙ Помните известную историю про найденные древние папирусы? В них какой-то тогдашний начальник писал своему племяннику: "Где, мол, ваша духовность, вот мы были ого-го, за фараона жизнь были готовы отдать, а у вас, молодых, в головах только пьянки и гулянки". Так что рассуждения о падении нравов всегда были и будут. В конце концов можно нажать на другую кнопку и посмотреть программу, например, о Булате Окуджаве или Викторе Астафьеве. Или, наконец, на хоккей переключить. Выбор всегда за зрителями. - Как показывает опыт других стран, рейтинги реальных шоу, к которым относится "Последний герой", после нескольких лет популярности неизбежно падали. Как вы думаете, у нас их ждет та же судьба? - Думаю, да. Может быть, конечно, "реальное телевидение" и задержится, как у нас задерживается все, но ненадолго. А что будет дальше, не знаю. Может быть, вообще телевидение закроется или сольется с Интернетом и все ведущие станут виртуальнымиЙ Это вопрос будущего. Но сейчас, я уверен, у зрителей есть голод на что-то неподдельное, есть усталость от фальшивых и искусственных вещей - отсюда и интерес к reality show. То же самое происходит и в кино - уверен, чем меньше профессиональных актеров занято в фильме, тем лучше. - Но в итоге эта неподдельность тоже входит в моду и ставится на поток... - Конечно. Тогда приходится придумывать что-то новое. - Популярна идея, что "реальное телевидение" востребовано именно сейчас, потому что появилось новое поколение зрителей, которые ждут новой эстетики. Вас часто используют как символ... - ...Бездуховности? - Нет, нового поколения. Поэтому за ответами на вопросы о пристрастиях этого поколения приходится обращаться к вам. Вы готовы выступить экспертом? - Нет, конечно. Еще в школе, в десятом классе, я заметил, что ребята, которые учатся в восьмом, совершенно другие, инопланетяне какие-то. А всего-то два года разницы. Но это же не значит, что новое поколение появляется каждые два года? Я вообще не сторонник делить людей по возрасту. Есть, наверное, какие-то общие представления, вкусы, но они ограничиваются системой общения - сленг, одежда, увлечения. Конечно, это накладывает отпечаток на отношения между людьми, но, думаю, только до тех пор, пока не заходит речь о таких понятиях, как настоящая дружба, честность по отношению к другим, к себе, к женщине, - они одинаковы для всех поколений. Какие-то вещи, конечно, меняются со временем. Но есть ценности, которые не изменятся никогда. Или я просто романтик. Я не знаю, честно говоря, аудиторию "Последнего героя". Не очень хорошо себе ее представляю, к сожалению. Вот фильмы "Брат" и "Брат-2" - это фильмы почти детские, их любят и смотрят дети. Это явно совсем другое поколение. - Кино вам ближе, чем телевидение? - Оно для меня интереснее. - А на телевидении вы кем себя ощущаете - специально приглашенной звездой? - Вы имеете в виду, что я там свой среди чужих? Нет, здесь масса людей работает, которые мне близки. А вот по общему духу, по пониманию многих вещей, по ритму, по атмосфере, по кропотливости труда мне ближе кино. Это, скорее, дело вкуса: один любит горные лыжи, другой - у камина сам с собой в шахматы играть. - Телевидение - это замкнутый мир, многим здесь просто психологически тяжело... - Ага, еще после "Останкино" голова болит! - ...Но есть люди, которые здесь расцветают... - Есть такие люди! - ...А вы расцветаете? - Мы-то? Нет, мы тут вянем. Немножко не тот климат для нас. - Ну, в кино климат тоже не очень-то мягкий. Недавно на вручении вам "Золотого Овна" вы произнесли знаменательную речь о странных критиках, которые разругали ваш фильм "Сестры", а потом взяли и присудили приз. Обиделись на критику? - Вовсе нет. Просто человек, сделавший что-то сам, слабо защищен и на многие вещи реагирует болезненнее, чем, возможно, стоило. Были нормальные статьи, были какие-то совсем ненормальные. Еще были статьи злые, но умные. Полезно все это - испытаниями душа крепнет. А вообще я к критикам нормально отношусь и эту профессию очень уважаю - сам ведь изучал историю искусств. Просто, кроме эрудиции, у хорошего критика должно быть еще понимание, что он пишет о живых людях. Это как есть замечательные патологоанатомы, а есть замечательные врачи. Если ты работаешь с живым организмом, не всегда нужно его препарировать. Иногда и трогать не надо - сам поправится. - Вы достаточно долго жили за границей. Кем вы себя ощущаете: гражданином мира или все-таки русским человеком, западным или русским режиссером? - Человеком - скорее, русским. Правда, много раз замечал на фестивалях: смотрю чужой фильм и вдруг понимаю, что мы с режиссером этого фильма одинаковые, близки по духу, как братья. Продюсер Сергей Сельянов однажды мне сказал, что в кино совсем уж плохие люди не работают. Такова специфика этого труда. Я думаю, он прав. А каким режиссером я себя ощущаю? Прежде всего дебютантом, пытающимся овладеть профессией. Это действительно профессия, в полном смысле этого слова. Но одни навыки - без ощущения мира и людей, без осмысления происходящего - ничего не значат. - В творчестве Алексея Балабанова соседствуют, казалось бы, несовместимые фильмы. С одной стороны, он снимает "Замок" по Кафке и "Счастливые дни" по Беккету, а с другой - "Брата" и "Войну", о пленных в Чечне. Может быть, вас после "Сестер" тоже потянет на большую литературу? - Пока не знаю, хотя по Кафке снимать, наверное, не буду. Несколько лет назад моим любимым режиссером был Питер Гринуэй. Я считал, что "Живот архитектора" - это гениальный фильм и что, когда я сам буду режиссером, мои фильмы будут такими же. А поставил совсем другое. Никогда не знаешь заранее, какая идея тебя увлечет. Не нужно бояться ни высоких, ни низких тем. Но и "Брата" все время снимать нельзя. А конкретно... Правда, пока не знаю. Недавно посмотрел - у меня в компьютере пять не то чтобы сценариев, но уже начатых историй. Это меня даже немножко испугало. Собраться надо. - Значит, в ближайшее время от вас стоит ждать только роли в "Войне" Алексея Балабанова, автора двух "Братьев". Что это за фильм будет? - Фильм о том, как в чеченском плену сидят в яме заложники: раненый русский капитан - это я, двое англичан - их роли играют Ингеборга Дапкунайте и Иэн Келли, и двое русских солдат. Солдат и англичанина отпускают, но последний должен привезти деньги за девушку. Ну а капитан так и остается сидеть в яме. Англичанин едет за деньгами, но потом находит в России одного из солдат, его Леша Чадов играет, и они едут всех громить и меня освобождать. Такая вот история. - Можно уже сейчас предположить, что будут писать критики о фильме с таким сюжетом: еще одна попытка моральной компенсации, изживания в российском обществе подобия известного "вьетнамского синдрома" в Америке средствами кино, попытка взять реванш на экране. Вы к этому также относитесь? - Нет. Картина начиналась с того, что Балабанов посмотрел кассеты, где чеченцы пленным русским пальцы отрубают, головы пилят. И настрой у него тогда был соответствующий, он как будто к настоящей войне готовился. Кому-то хочется в руки автомат взять, а вот Балабанов взял в руки кинокамеру - это нормальная реакция нормального человека. А что касается моего к этому отношенияЙ Здесь есть некий этический момент. Если ты не послал на эту войну сына, отмазал его от армии - никто не осудит. Но ведь кто-то попал туда вместо него, ты спас своего - убили другого. Значит, либо отдай что-то за это, либо хотя бы не говори глупостей. - Почему вы снимаетесь только у своего отца - режиссера Сергея Бодрова (фильм "Давай сделаем это по быстрому") и Алексея Балабанова? Другие режиссеры не зовут? - Звали, но я не соглашаюсь. Знаете, почему я стал сниматься у Балабанова в "Брате"? Первое, что он сказал, когда мы познакомились, было: "Хочешь, сделаем вместе кино?" Не "хочешь сниматься у меня в кино", а именно - "хочешь, сделаем вместе". Другие режиссеры обычно так не говорят. - Вы считаете себя профессиональным актером? - Нет, конечно. И я думаю, что играть могу только самого себя, у меня наверняка не получилось бы сыграть кого-то, кем я на самом деле не являюсь. - Раз уж вы так близки своим персонажам, вам и отвечать за них. Данилу Багрова все восприняли как героя поколения. Девушки в "Сестрах" тоже близки ему по духу. Это и есть символы, герои своего времени? - Данила, безусловно, да. А девочки из "Сестер" - просто дети, которые посмотрели "Брата", и он повлиял на них. - Тогда попытаемся поставить диагноз этому герою: он агрессивен, прямодушен, не отягощен рефлексией, не слишком образован и т. д. Все это непременные черты человека, который пытается что-то совершить сегодня в жизни? - Главная отличительная черта Данилы Багрова не в том, что он говорит "а чо?", а в том, что у него есть чувство собственного достоинства. Можно сказать, что "Брат" и "Сестры" - это кино про человеческое достоинство. И это главное, что интересует меня в героях любого фильма, который мне хочется смотреть. Хотя, конечно, есть масса замечательных картин про болезнь, про страх, подлость и так далее - кому что ближе. - А сейчас можно снять такой фильм, как "Брат-2", или он остался в том срезе времени? - Сейчас, наверное, надо снимать совсем другое кино. Если в "Брате-2" Данила ездил в Америку, то в "Брате-3" он по меньшей мере должен улететь на Альфу Центавра. Потому что универсальность и глобальность мира за эти годы многократно выросла. - А какое кино сегодня нужно снимать? - Честное, как и всегда. Про то, что думаешь, что чувствуешь. |
| Вернуться на главную |
